Тема блокады Ленинграда до сих пор болезненна для россиян, пишет швейцарский историк. Ульрих М. Шмид пытается разобраться, насколько справедливы обвинения в адрес советских властей, ни в коем случае не отрицая, что прежде всего блокада была результатом гитлеровской политики геноцида, а Красная Армия делала все, чтобы освободить город, который держался героически.
Уже сам вопрос вызывает возмущение в героизированной исторической культуре России
Ульрих Шмид (Ulrich Schmid)
Эссе петербургской писательницы Елены Чижовой о ленинградской блокаде, опубликованное в швейцарской газете «Нойе Цюрхер Цайтунг» 6 мая 2019 года, вызвало громкий скандал. Поднятая ею тема затронула одно из самых трагических событий ХХ века в России: во время продлившейся почти 900 дней осады Ленинграда немецким вермахтом в период с 1941 по 1944 год в городе погибло более одного миллиона человек — в основном, от голода. Чижова написала, что Гитлер и Сталин сыграли смертельную блокадную фугу в четыре руки: Гитлер проводил неприкрытую политику уничтожения, в то время как Сталин из-за бессмысленного форсирования оборонного производства в окруженном городе повинен в смерти десятков, а то и сотен тысяч ленинградцев.
Оценка событий Чижовой немедленно вызвала яростное возмущение националистически настроенных политиков. Председатель Коммунистической партии Геннадий Зюганов назвал высказывания Чижовой «кощунственными» и «вредными». Зюганов лишний раз обозначил линию своей партии: коммунисты в России — главные хранители советского наследия. А одна молодая политическая активистка даже подала в Следственный комитет заявление с требованием привлечь Чижову к суду за «реабилитацию нацизма». Однако петербургский ПЕН-клуб солидаризировался со своим известным членом. Письмо клуба в поддержку Чижовой подписали и такие знаменитые писательницы, как Алиса Ганиева, Ольга Седакова и Людмила Улицкая.
Высокая цена страдания
Скандал вокруг эссе Чижовой доказывает, что бои за Ленинград не закончились освобождением города Красной Армией 27 января 1944 года. До сих пор блокада — предмет горячих и яростных споров. С одной стороны, выступают защитники советского исторического нарратива, который превозносит блокадников как борцов сопротивления, а сам Ленинград наделяет статусом «города-героя». С другой стороны, раздаются критические голоса, считающие, что невыразимые страдания в осажденном Ленинграде были слишком высокой ценой для военной победы.
В этой исторической полемике проявляется борьба разных групп за единоличное право толкования истории. Кремль вот уже пятнадцать лет использует патриотическую историю в качестве ресурса в борьбе за удержание власти. Центральную роль в этом играет победа Советского Союза над гитлеровской Германией. Каждый год 9 мая с большим размахом отмечается День Победы. Тот, кто осмеливается ставить под вопрос официальную историографию, нередко подвергается нападкам как предатель. Даже критическая оценка пакта Гитлера и Сталина, относившегося в советское время к строго табуированным темам, подчас вызывает злобные комментарии. И сегодня пакт двух диктаторов остается в России щекотливой темой. Президент Путин защищает пакт, называя его тактической мерой, обеспечившей в свое время безопасность Советского Союза.
По сравнению с пактом Сталина и Гитлера ленинградская блокада имеет преимущество: она произошла в период уже после нападения Германии на Советский Союз и поэтому может служить одним из примеров героического сопротивления страны нацистским захватчикам. Для Путина героизм окруженного города — часть семейной истории. В одном из сборников его ранних интервью 2000 года он рассказал, что его отец был ранен при защите Ленинграда. Один из боевых товарищей донес его на спине под пулями через замерзшую реку до госпиталя. Мать Путина осталась жива только благодаря продуктовому пайку своего брата, а однажды ее даже вынесли на улицу, приняв за умершую.
От уничтожения до блокады
Сейчас дискурсивные фронтовые линии в героическом мифе о ленинградской блокаде обозначены совершенно четко. Оппозиционный телеканал «Дождь» провел на своем сайте в 2014 году опрос на тему «Не стоило ли сдать Ленинград, чтобы спасти сотни тысяч человеческих жизней»? Один только этот вопрос вызвал бурю возмущения. Многочисленные кабельные каналы отключили «Дождь» от своих сетей, и с тех пор он существует исключительно в интернете за счет подписки зрителей.
На фоне этого скандала кинорежиссер Алексей Красовский решил не подавать заявку на государственное финансирование съемок своей черной комедии «Праздник» (2019) и профинансировал фильм путем сбора добровольных пожертвований, после чего выложил его бесплатно на Ютубе. Всего за месяц фильм просмотрели 1,5 миллиона зрителей. Действие фильма «Праздник» происходит 31 декабря 1941 года в блокадном Ленинграде. Ученый-физик, выполняющий какие-то важные задания и поэтому получающий особый продовольственный паек, намеревается справить с семьей Новый год. Неожиданно сын и дочь приводят в родительский дом новых друзей. Мрачный комизм фильма основан на пикантности ситуации: привилегированная семья должна как-то объяснить голодающим гостям, откуда у нее столько продуктов. Острое политическое звучание фильма Красовского объясняется не только тем, что он нарушил табу и изобразил ленинградскую блокаду в комедийном жанре. Фильм разоблачает и верных режиму интеллектуалов, единственный интерес которых состоит в сохранении своих привилегий. Немало зрителей увидели в «Празднике» намек на современную жизнь в России.
Насколько же справедливы обвинения Чижовой? Необходимо признать, что Гитлер в отношении Ленинграда действительно проводил преступную политику и даже геноцид. В первые эйфорические недели осуществления плана «Барбаросса» Гитлер приказал стереть Ленинград с лица земли. В послевоенном планировании Нева должна была стать границей между Финляндией и Германией, город в этом месте не имел права на существование. Когда же в сентябре при наступлении на Ленинград вермахт наткнулся на ожесточенное сопротивление, его командование сменило военную стратегию с уничтожения на блокаду. Но обоснование в обоих случаях было одним и тем же: вермахт не хотел кормить население Ленинграда. Гитлер даже распорядился ни в коем случае не принимать капитуляции окруженного города. Единственная человеческая эмоция у командования вермахта проявилась в том, что там стали рассуждать, не будет ли слишком сильной эмоциональной нагрузкой для немецких солдат, если им придется стрелять в женщин и детей, пытающихся выбраться из города.
