Познакомьтесь с Кристен Рупеньян АФИША DAILY

В 2017 году рассказ Кристен Рупеньян «Кошатник» стал самым популярным рассказом года и вызвал бурю обсуждений. Теперь на русском языке выходит ее дебютный сборник, доказывающий, что Рупеньян — не просто автор одного хита. Егор Михайлов поговорил с писательницей о том, как она справляется с успехом, что она делала в Кении, и, конечно, о коте.
Кристен Рупеньян проснулась знаменитой, когда в декабре 2017 года в журнале New Yorker вышел ее рассказ «Кошатник» — о студентке Марго, которая знакомится с обаятельным мужчиной старше себя; легкий флирт перерастает в неудачное свидание, свидание заканчивается плохим сексом. Рассказ оказался еще одной важной репликой в разговоре о современных отношениях, о культуре, в которой женщины часто не могут отказать из вежливости, а мужчины принимают это как должное. Только за первые три дня после публикации на сайте ссылкой на «Кошатника» больше тысячи раз поделились в Twitter, он стал одним из самых популярных материалов New Yorker за год. Месяц спустя Рупениан получила аванс в 1,2 млн долларов за сборник рассказов «Ты знаешь, что хочешь этого». В августе сборник выходит на русском языке в издательстве «Эксмо».

— Когда я написал вам с просьбой об интервью, то ожидал, что мы будем договариваться несколько недель, — тем более что вы после успеха «Кошатника» могли устать от журналистов. А вы согласились уже на завтра. Почему? Вы все еще не устали от внимания?

— (Смеется.) Не, все еще устала. Не то чтобы я весь год давала интервью. Когда рассказ вышел [в декабре 2017 года], я нигде не светилась, ни с кем не разговаривала, просто залегла на дно. Так что я даю интервью, с тех пор как вышла книга в США, с января. И да, это довольно утомительно. Сначала куча интервью, потом три месяца книжного тура. Но сейчас я на некоторое время дома, медленно отсыхаю. Мне кажется, когда книга выходит еще где‑то, надо хоть немного сделать для ее продвижения — ведь многие издатели рискнули и поставили на мою книгу. Так что я стараюсь говорить «да» как можно чаще. Но часто и отказываюсь.

— Я постараюсь не задавать много вопросов о «Кошатнике», но все-таки чуть-чуть спрошу. Вы коллекционируете отказы? Сколько раз вас отказались публиковать, прежде чем New Yorker взял в печать «Кошатника»?

— Отличный вопрос! Я и правда считаю отказы — навскидку не назову число, но у меня есть табличка, куда я записываю, в какие издания отправляла рассказы. Если считать все рассказы, я получила несколько десятков отказов. Но с «Кошатником» их было меньше, потому что это был первый рассказ, который я отправляла через агента. Но даже его отвергли раза четыре или пять, пока New Yorker не сказал «да». Так что да, куча, куча отказов, гораздо больше, чем согласий, — так, наверное, всегда происходит, но с рассказами особенно часто.

— А вы общались с людьми, которые вам отказывали, после успеха «Кошатника»? Они, наверное, локти кусают.

— Мне кажется, каждый человек, который работает в этой сфере, наверное, о чем‑нибудь жалеет. Но на самом-то деле всем понятно, что это вопрос удачи. Многие издания, которые отказывались печатать «Кошатника», делали это очень мягко: «Обязательно пришлите нам еще что‑нибудь» или «Это не совсем в нашем формате, но, может, вы напишете про то-то и то-то». Но правда в том, что успех «Кошатника» был обусловлен сочетанием многих факторов, и если бы его приняли в другом издании, скорее всего, это был бы довольно успешный рассказ, но даже близко не такой успешный, как получилось в итоге.

Если вам кажется, что вы все контролируете, вы заблуждаетесь. Я думаю, все это понимают.

— Давайте теперь поговорим о книге и о том, как она устроена. Издатели, наверное, ждали от вас еще несколько вариаций на тему «Кошатника» — или сразу были готовы к тому, что книга получится такой разнородной?

— Когда издательство предложило опубликовать сборник — сразу после «Кошатника», — у меня уже была рукопись. И она была довольно близка к тому, что получилось в итоге, — например, первый и последний рассказы были теми же. И никто не сказал мне: «Ну-ка, избавимся от этой истории, лучше напишите еще один рассказ про свидание». И это здорово. Я, к счастью, могла выбирать редактора, так что, если бы мне кто‑то такое сказал, я бы отказалась. Но когда я встретилась с моей редакторкой, Элисон, то она спросила только, могу ли я добавить еще рассказов, чтобы книга стала подлиннее, — и я с ее помощью добавила. Например, я добавила «Хорошего парня», новеллу в середине сборника. И эта новелла как раз ближе всего к «Кошатнику», — но я думаю, тут дело в моем собственном интересе к этой теме. Я написала ее такой, потому что мне это интересно, а не потому, что меня редакторы заставили.

— А можете в двух словах описать, о чем в итоге получился сборник, так сказать, запитчить его российским читателям?

— О, презентация для лифта! Это всегда сложно. Ну ладно, я бы сказала, что это книга о власти. Сборник историй о мужчинах и женщинах, об их отношениях, о том, как они обходятся с вопросами желания и власти. И некоторые рассказы — это уже больше пары слов, ну да ладно — так вот, некоторые реалистичные, про свидания и всякие дочки-матери, а другие — про убийства и монстров. Так что это сборник очень разных историй, собранных вокруг похожих тем.

— Вы сказали, что «Хороший парень» был написан недавно. Это самый поздний рассказ сборника?

— Нет, предпоследний, после него появилось «Желание смерти», про девушку, которая хочет, чтобы ее ударили, — этот рассказ самый поздний в сборнике.

— А самый ранний?

— Это «Ночной бегун». Первую версию я написала лет пять или шесть назад и потом дорабатывала.

— Он вдохновлен вашим пребыванием в Кении?

— Да, я была добровольцем Корпуса мира в Кении, хотя и занималась совсем другой работой, чем герой рассказа. И там я услышала истории о феномене ночного бегуна (в рассказе ночные бегуны — люди, которые по ночам по непонятным причинам начинают бегать по округе обнаженными. — Прим.ред.). Недавно, кстати, на Би-би-си была передача про кенийских ночных бегунов — так что это не я выдумала. Это история, которую мне рассказали, но, конечно, я ее украсила.

— А чем вы занимались в Кении?

— Я занималась вопросами здравоохранения и просвещения в сфере ВИЧ. Меня прикрепили к центру сиротства, и я занималась просвещением сообщества.

— Я читал еще один ваш рассказ, не вошедший в сборник, — «Ночной автобус», он тоже про Кению. У вас, кажется, намечается цикл про Кению и ночь?

— Ничего себе, как вы его нашли?

— Я подготовился!

— Это очень старый рассказ. Я написала его, когда только-только вернулась из Кении, — мне было лет 25 или 26, это было почти 10 лет назад. Вернувшись, я немного начала писать прозу, но быстро бросила, потому что мне не нравилось то, что у меня получалось. Я надолго остановилась, и рассказы, которые я писала позже, совсем другие. Ну да, там тоже «ночной» в названии, но это совсем другая сентиментальная история. И я чувствую, что очень далеко отошла от этого в своем творчестве. (Смеется.) Меня никто еще не спрашивал об этом рассказе!

daily.afisha.ru