«Сноб» продолжает цикл о российской лесной отрасли, где старается оценить серьезность угроз, стоящих перед нашими лесами. Сегодняшний материал посвящен важным вопросам, волнующим в России многих: действительно ли Китай уничтожает российскую тайгу и борются ли власти с «черными лесорубами»
Учет без контроля
В предыдущем материале мы приводили данные статистики о том, что незаконные рубки леса в России могут составлять от 16 до 20% от общего объема заготовок, а запасы ценного для заготовителей леса во многом истощены, что заставляет их покушаться на последние доступные участки.
Если проблема незаконных или не вполне законных рубок в российских лесах действительно настолько серьезна, как об этом говорят эксперты, а заготовки все больше угрожают ценным и малонарушенным лесам, важен вопрос, какие меры принимаются для того, чтобы, по крайней мере, ограничить те вырубки, которые не предусмотрены планами и производятся с нарушением закона.
Здесь, если верить экспертам, проводится достаточно активная работа, которая, однако, не приносит ожидаемых результатов, хоть и не является бессмысленной.
Например, с 2014 года данные о продаже и перевозке древесины в обязательном порядке вносятся в Единую государственную автоматизированную информационную систему (ЕГАИС) — иными словами, рынок древесины теоретически контролируется так же жестко, как производство и оборот спирта и алкогольной продукции.
В некоторых случаях аналогия оказывается почти буквальной. В частности, для ценных пород дерева (дуб, бук, ясень) каждый срубленный ствол должен снабжаться отдельным электронным чипом. В случае, если речь идет о массово заготовливаемой древесине (прежде всего о хвойных породах), то в ЕГАИС вносятся данные о каждой отдельной партии леса.
Можно проверить объем разрешенной к вырубке древесины и объемы, проходящие через таможню. Разница бывает в 2–3, а то и в 5 раз
Однако, отметив, что над оборотом древесины есть серьезный законодательный контроль, надо ответить на вопрос: а насколько он эффективен? То есть как ЕГАИС помогает бороться с незаконными рубками? Эксперт лесной программы WWF России Константин Кобяков согласен с тем, что новая система повысила прозрачность в лесопромышленной отрасли: «ЕГАИС очень полезна с точки зрения открытости информации. Мы активно ей пользуемся, и с ее помощью стало гораздо яснее, где именно находятся арендованные лесные участки, какие имеются договора купли-продажи, какая компания кому сколько продает». Однако подтвердить эффективность ЕГАИС в предотвращении незаконных вырубок Кобяков не берется: «Разработчики много раз проводили нам презентации своей системы и показывали, сколько штрафов удалось начислить с ее помощью, однако если посмотреть внимательнее, то многие штрафы выписаны просто за неправильное оформление малозначащих бумаг, а вот о том, чтобы с ее помощью поймали незаконных порубщиков, я не слышал».
Директор FSC России Николай Шматков считает, что ЕГАИС не способна эффективно противостоять незаконным рубкам из-за отсутствия современных данных о состоянии тех или иных лесных участков (об этой проблеме мы писали в предыдущей статье): «85% материалов лесоустройства (принятая в России система инвентаризации лесов и хозяйственного планирования. — Прим. ред.) в нашей стране не обновлялись больше 10 лет. Им просто нельзя верить. ЕГАИС достаточно эффективно отслеживает все сделки уже после того, как туда вбили информацию о заготовленной древесине. Но сама первичная заготовка контролю этой системы не поддается, потому что никто в точности не знает, что есть в лесу на том или другом участке». Иными словами, в целом осмысленная система оказывается бесполезной в важнейшем аспекте, ради которого вводилась, из-за того, что никто не может перепроверить поступающие в нее первичные данные.
Кроме того, как объясняет Константин Кобяков, данные, содержащиеся в ЕГАИС, необходимо совмещать с обычными физическими проверками лесовозов на дорогах, а это практически никогда не происходит.
Еще более скептически эксперт лесной программы WWF России оценивает пользу от введения чипирования стволов ценных пород деревьев: «Мы проводили исследование на Дальнем Востоке — там случай прямо-таки дистиллированный, поскольку почти 100% ценной древесины оттуда отправляется прямиком на экспорт. Там можно проверить объем разрешенной к вырубке древесины и объемы, проходящие через таможню. Разница бывает в 2–3, а то и в 5 раз».
Щедро наточен китайский топор
Ценная древесина с Дальнего Востока направляется в Китай, туда же сейчас поступает и большое количество обычной древесины. Именно поэтому у Китая возникла репутация разорителя российской тайги. О том, что именно Китай уничтожает лесные богатства Сибири, говорят в России достаточно давно. Впрочем, ответ на вопрос, насколько Китай повинен в хищнических вырубках и насколько важен для него экспорт леса из России, не вполне однозначный.
Прежде всего следует отметить, что Китай в настоящее время является одним из ведущих импортеров древесины в мире. В 2017 году Китай вышел на первое место в мире по импорту леса-кругляка, а по импорту обработанной древесины (то есть не круглых бревен, а уже как-либо разделанных пиломатериалов) он уступает лишь Соединенным Штатам Америки. Россия не является единственным источником древесины для Китая, хотя, безусловно, входит в число крупных экспортеров. Первое место по поставкам круглого необработанного леса в Китай сейчас с большим отрывом занимает Новая Зеландия, на которую приходится 43% от общего объема китайского импорта кругляка. Россия занимает второе место, ее доля 19%. При этом, по данным аналитического ресурса Wood Resource International, за последние три года объемы поставок круглого леса из России в Китай сократились вдвое.
Сокращение вывоза в Китай необработанных бревен связано с политикой российского правительства, которое с 2017 года установило квоту на экспорт круглого леса в размере 4 миллионов кубометров в год (к 2021 году эту квоту дополнительно сократят вдвое). Кроме того, с этого года предприятия, не имеющие своих перерабатывающих мощностей, при экспорте круглого леса должны платить фактически заградительную 40-процентную пошлину. Впрочем, как видно из особенностей этой пошлины, российские власти озабочены не столько сохранением лесов, сколько развитием собственного деревообрабатывающего производства. Грубо говоря, любая лесопилка позволяет избегнуть поставленных барьеров, а в случае пиломатериалов никаких ограничений на экспорт нет — правительство интересует, главным образом, добавленная стоимость, которая, если бревно распилят на территории России, тоже останется на ее территории. Сколько гектаров леса будет сведено для образования этой добавленной стоимости, в расчет, по-видимому, не берется.
Согласно данным российской таможни, доля Китая в общей структуре российского экспорта древесины (как обработанной, так и необработанной) с 2013 по 2017 год выросла с 30,4 до 40,8%
Статистика поставок обработанной древесины из России в Китай, в свою очередь, демонстрирует драматический рост. В частности, в 2018 году, по данным специализированного портала Woodstat.com, на Россию приходилось 60% всех пиломатериалов из дерева хвойных пород (которое, собственно, и добывается в таежных лесах), поставленных в Китай.
Особенно красноречивы эти показатели в сравнении с данными за 2013–2014 год — тогда Россия и Канада занимали примерно равные доли в структуре импорта хвойных пиломатериалов в Китай, отвечая примерно за 40% импорта каждая, однако сейчас доля Канады опустилась до 15%. Причиной такого падения отчасти стало кризисное состояние лесной индустрии Канады в связи с обширными лесными пожарами и вспышками популяций лесных вредителей последних лет. Однако важно, что падение объемов импорта из Канады было замещено поставками из России, то есть запасами сибирской тайги. По данным, приводимым на портале Woodmarkets, объем экспорта пиломатериалов из России в Китай только с 2017-го по 2018 год вырос на 10%. При этом, по данным канадского экономического издания Freightwawes, Россия оказалась единственным экспортером леса в Китай, увеличившим поставки в эту страну в 2018 году. Поскольку деревообрабатывающая индустрия Китая в этом году не росла, ей не требовались новые объемы древесины. Получается, Россия резко нарастила поставки на падающий рынок за счет уменьшения импорта из других стран. Эту статистику дополняют данные российской таможни, согласно которым доля Китая в общей структуре российского экспорта древесины (как обработанной, так и необработанной) с 2013 по 2017 год выросла с 30,4 до 40,8%. По данным, приводимым в материале фонда Карнеги, обработанная древесина составляет сейчас около 62% от общих объемов древесины, поставляемой из России в Китай.
